Алхимические трактаты

Алхимические трактатыХимики XIX века пытались расшифровать алхимические трактаты, понять, каким химическим реакциям соответствует «петух, пожирающий лису» или «дракон, проглотивший свой хвост». Однако никто не мог поручиться, что расшифровка правильная. Не исключено, что и алхимики понимали эти рецепты каждый по-своему.

Но мало кто из них сомневался, что «металлические свойства» веществам придаёт ртуть, а «неметаллические свойства» — сера: Злато, олово, свинец… Сын мой, сера их отец.

И спеши, мой сын, узнать — Всем им ртуть родная мать. Безуспешность тысяч попыток обогатиться, превратив неблагородные металлы в золото, постепенно привела некоторых алхимиков к «крамольной» мысли о том, что не всё в порядке с самой теорией!

Это брожение умов описал А. С. Пушкин в «Сценах из рыцарских времён»: «Мартын.

Эх, отец Бертольд!

Коли бы ты не побросал в алхимический огонь всех денег, которые прошли через твои руки, то был бы ты богат…

Бертольд.

Если и этот опыт не удастся, то алхимия вздор». Более того, не только ртуть не превращалась в золото — никакие другие металлы не превращались друг в друга.

Тем не менее потребовалось несколько веков, прежде чем стала очевидной бесплодность попыток «исправления» неблагородных металлов. Так что, несмотря на отсутствие «путеводной звезды» — теории, именно огромное множество неудачных алхимических экспериментов постепенно убедило учёных в том, что с помощью химических реакций нельзя превратить один элемент в другой.

А если такое превращение происходит, значит, для опыта был взят не элемент, а сложное вещество, состоящее из более простых.

Например, ещё в начале XIX века к простым веществам химики относили магнезию (это вещество до сих пор применяют в медицине для снижения кислотности желудочного сока).

И только в 1808 году английский химик Гемфри Дэви (1778-1829) доказал, что магнезия — сложное вещество, оксид магния MgO, и выделил из него простое вещество — металлический магний.

Но ещё раньше, примерно в конце XVII века, теория Аристотеля, на которой базировалась алхимия, окончательно потеряла своё значение. И произошло это не потому, что верх взяла новая теория (атомистическая), а просто старая стала совершенно бесполезной, неэффективной.

Она не давала и не могла дать ничего для развития науки. Одновременно с устаревшей теорией исчезла и алхимия как научное направление, причём задолго до того, как учёным стали ясны принципы строения вещества.

Так верное научное мышление, сформулированное Ф. Бэконом, помогло науке избавиться от ошибочных представлений и прекратить бесцельные эксперименты.

Однако многовековые труды алхимиков не были напрасными. Благодаря их стараниям значительно расширились сведения о многих веществах, были найдены лучшие способы получения одних веществ и открыты другие.

Были получены в сравнительно чистом виде серная, соляная и азотная кислоты.

Заметно возросло число известных солей — производных кислот и металлов.

Среди них селитра (соль азотной кислоты), поташ и сода (калиевая и натриевая соли угольной кислоты), нашатырь, который можно было получить из водного раствора газа аммиака (нашатырного спирта) и соляной кислоты, ляпис, он же «адский камень» (серебряная соль азотной кислоты), железный, медный, цинковый купоросы и различные квасцы (всё это соли серной кислоты), сулема (ртутная соль соляной кислоты), «свинцовый сахар» (свинцовая соль уксусной кислоты) и многие другие. Были получены не известные ранее соединения сурьмы, мышьяка, цинка.

Алхимики получили в чистом виде и ряд органических соединений, в числе которых этиловый спирт, уксусная кислота. Постепенно химия становилась настоящей наукой.

Со временем из научного обихода исчез и сам термин «алхимия».

Произошло это в XVII веке.

Так, немецкий химик Андреас Либавий (1550-1б1б), издавший в 1597 году первый настоящий учебник химии, по старинке назвал его «Алхимия». Но уже через два года он использует в названии своей книги современный термин: «Начертания вопросов химии в виде писем к некоторым выдающимся германским философам и врачам».

Либавий создал также первую почти современную лабораторию с отдельными помещениями для химических операций, для получения кристаллов, для охлаждения веществ льдом и для хранения реактивов, с отдельной комнатой для помощников и, наконец (как написал современный швейцарский химик Эдгар Хайльброннер в книге «Филателистические прогулки по химии»), с помещением, к сожалению отсутствующим в современных лабораториях, — хорошим винным погребом! Как писал Альберт Великий, «ртуть — источник и родитель всех металлов».

В это свято верили все алхимики, и потому ртуть играла у них важную роль в попытках получить золото.

Этим пользовались шарлатаны, демонстрируя удивительное «превращение»: золотую монету они натирали ртутью, которая хорошо смачивает золото.

В результате монета имела вид новенькой серебряной.

При внесении такой монеты в пламя ртуть легко улетучивалась, и любой мог убедиться в том, что держит в руках настоящую золотую монету.

Действительно, ртуть кипит при температуре 357 °С — это самая низкая температура кипения для металлов!

Даже легкоплавкий натрий (он плавится при 98 °С, то есть его можно расплавить кипящей водой) кипит при 890 °С. Древнюю теорию, согласно которой ртуть входит в состав всех металлов, экспериментально опроверг голландский естествоиспытатель Герман Бургаве (1686-1738).

Этот удивительный человек уже с 23 лет и до конца своей жизни был одновременно профессором медицины, ботаники и химии в городе Лейдене и читал лекции по всем этим предметам (сейчас трудно себе даже представить такого профессора). За свои заслуги он был избран иностранным членом Парижской академии наук и Лондонского Королевского общества (по сути — Французской и Британской академий наук).